– Я люблю тебя, – собравшись с силами, все-таки выдала я. – Скажи мне… что ты тоже… – превозмогая боль, продолжала говорить.

– Я скажу тебе это, когда ты поправишься, ясно? – требовательно заявил Леон. – А сейчас просто держись. Ты нужна мне, Мэри.

Но мне уже не верилось, что все будет так радужно. Я боялась умереть и не услышать его признания. Слезы не переставали литься, застилая пеленой глаза.

– У нас будет большая семья, – Леон продолжал говорить со мной. – Ты родишь мне троих детишек. Все будет хорошо.

– Лео… – прохрипела я, едва шевеля пересохшими губами.

– Да, любимая?! Я здесь. С тобой.

– Я хочу тебе… кое-что… с-ск-казать.

– Скажешь потом. Сейчас тебе лучше помолчать, – настаивал муж. – Береги силы, поняла?

Я закивала, насколько могла это сделать. Вскоре почувствовала, что кровь перестала идти. Это ведь хорошо? Надежда вновь воспарила во мне, вызвав улыбку.

– Ты чего улыбаешься? – удивился муж, проведя по моей щеке ладонью.

– Кровь… она… остановилась.

– Вот видишь, я же говорил, что все будет хорошо.

Я растянула губы и вдруг что-то услышала. Или показалось? Будто дверь открылась…

– Леон, ты слышал? – прошептала я, пытаясь уловить в тишине посторонние звуки.

– Нет.

– Кажется… кто-то вошел… в дом, – все так же тихо сказала.

– Я проверю, – с этими словами Леон поднял с пола пистолет и медленно пошел к арке.

Сердце грохотало под ребрами, даже боль от пулевого ранения утихла. Звука сирены не было, значит, это не сотрудники больницы или полиции. Оттого и волновалась.

Я наблюдала за мужем с тревогой. А потом раздался выстрел. Леон упал. Превозмогая боль, я поднялась на диване и собиралась броситься к нему, как вдруг в комнату вошел тот самый наемник. Нога его была перевязана тряпкой, откуда сочилась кровь. Он направил дуло «глока» на меня. Я зажмурилась, принимая смерть как должное, но вдруг услышала спасительный вой полицейской сирены. Киллер стушевался, занервничал и бросился в другую комнату, видимо, желая выбраться через окно.

Плевать, что с ним будет. Меня волновал только Леон, который лежал на полу, не подавая признаков жизни. Забыв обо всем на свете, бросилась к нему, приподняла его голову.

– Леон! – задыхаясь от слез, закричала в отчаянии.

Принялась трясущимися руками зажимать рану у него в груди. Боже! Сколько крови! Почему она не останавливается?! Паника схватила за горло.

– Леон… – прохрипела я. – Будь со мной, Леон.

Он приоткрыл глаза, губы зашевелились.

– Я лю… – на последнем издыхании произнес муж, и его веки закрылись.

– Не-е-ет! Леон, не оставляй меня! – мой отчаянный крик разнесся по комнате.

Грудь разрывалась от боли. Страшные рыдания вырывались из горла, пальцы судорожно цеплялись за кофту Леона, как за спасительную соломинку. Я не хотела верить в то, что он мертв. Боль ломала меня изнутри. Не физическая – моральная. Такая сильная, что дышать было не чем.

Мужской голос называл мое имя, желая достучаться до разума. Чьи-то наглые руки пытались оттащить меня от Леона, но я не хотела оставлять любимого. Не хочу жить без него!

***

Восстановление после ранения в плечо было тяжелым из-за беременности, которую удалось сохранить. Я была безумно благодарна врачам, спасшим жизнь моему еще не родившемуся малышу – частичке Леона, которую он оставил мне от себя.

Мысли о муже царапали изнутри острыми когтями, разрывая на части сердце. Но не думать я не могла. Как можно о нем забыть, когда внутри меня растет его ребенок?

После выписки из больницы я впервые пошла на кладбище Вудлон, где похоронили Леона. Организацию похорон взял на себя Генри Розетто. Душа была не на месте, она рвалась к нему каждый божий день, но я держалась. Ради малыша. Одного не могла себе простить – того, что пропустила похороны. Не попрощалась. Наверно, поэтому не могу отпустить его… Он приходит ко мне во снах, обещает вернуться. Я понимаю, что это лишь сны, но все равно лелею надежду на то, что однажды Леон войдет в дверь нашего дома снова. Глупо? Наивно? Возможно. Но мне так легче пережить его потерю. Лео отняли у меня. Отняли, не спросив. Я потеряла частичку себя, но никогда не забуду его. Буду любить до последнего вздоха…

Я так скучаю по тебе, родной,

Без смеха твоего,

Прикосновенья рук,

Не слышу сердца любящего стук

И плачу по ночам в подушку…

Сердце не желает мириться с утратой человека, который был для меня всем в этой жизни. Как подумаю, что больше не увижу его… Слезы, снова слезы. Сплю, надев кофту Леона, вдыхаю его запах, и мне кажется, что он рядом.

Сил нет, но я справлюсь! Обязательно!

Я нашла гранитную плиту с высеченным именем мужа и медленно опустилась на землю. Придерживая заметно округлившийся животик, смахнула со щек невольно выступившие слезы и негромко произнесла:

– Привет, дорогой. Прошло уже шесть месяцев. Шесть месяцев без тебя. Признаюсь, по началу я хотела умереть… когда увидела твое тело, но… Потом случилось чудо. Врачам удалось спасти нашего малыша. У тебя будет сын, слышишь, любимый? Наш сын, – попыталась улыбнуться сквозь слезы. – Я назову его твоим именем. Леон. Наш маленький Лео.

А потом я еще долго сидела у могилы и прокручивала в голове воспоминания. С грустью улыбнулась, припомнив наше знакомство. Что меня тогда в нем поразило, так это его самоуверенность. От Леона исходила такая мощная энергия, что устоять перед ним было невозможно. Ну и, конечно, глаза. Голубые, бездонные, искрящиеся добротой и мощнейшей энергией.

***

Сегодня Рождество, а я сижу дома, кутаясь в плед на диване, утопая в воспоминаниях и мечтах, которые, к сожалению, не сбудутся никогда. С тех пор как не стало Леона, праздники для меня перестали существовать. Лишь ради сыночка я делаю вид, будто все это мне интересно. Но пока он совсем маленький и многого не понимает… Почти два года прошло с того дня, как я потеряла Леона. Малыш родился здоровеньким, сейчас ему годик. Он так похож на своего папу, что иногда просто не выносимо смотреть на него. Я прижимаю Лео к груди и плачу. А потом отдергиваю себя, мол, я должна держаться. Ради него. Ведь сыночек все чувствует.

Я посмотрела на камин, в котором потрескивали дрова, и с грустью вздохнула. А когда услышала звонок телефона – вздрогнула. Потянулась за телефоном, взяла его со столика и ответила.

– Да.

– Мэри, привет! – Это был Генри. – Ты не пришла, я беспокоюсь.

– Да как-то настроения нет, – созналась другу. – Да и Лео спит.

– Тебе нужно развлечься, я сейчас за тобой заеду. Это не обсуждается! – настаивал он. – А Лео может поспать и у меня.